МАКСИМ ХАТОВ
Мы задумывали «Хлам» как пространство радикальной демократии, позволяющее преодолеть бинарность оппозиции элитарной и популярной культур. Наша позиция нашла отражение в содержании номера: в разделе «Практика» опубликованы не только поэтические подборки актуальных автор:ок, избравших разные стратегии взаимодействия с аудиальным (прочитать об этом подробнее можно в обзорной статье Анны Нуждиной), но и мини-альбом мэшапов — жанра, обычно относимого к сугубо развлекательному контенту, но обладающего, по нашему мнению, не меньшей эстетической ценностью, чем любой другой материал на страницах литературных журналов. Таким же подходом мы руководствовались и при составлении раздела «Теория», ключевой задачей которого мне видится выстраивание онтологического равенства объектов гуманитарных исследований, ряд которых не может быть ограничен исключительно «серьезными» темами: так, в номере вы найдете тексты исследователь:ниц и поэт:ок про Славу КПСС и Scally Milano, «Ранеток» и t.A.T.u., «4 позиции Бруно» и The Shaggs. Я надеюсь, что, хотя наша совместная работа и не может преодолеть кризис последних лет, она станет одной из отправных точек к осмысленному разговору о том, как может выглядеть обновленная российская культура.
АРИНА ВОРОНЦОВА
С одной стороны, кажется, что для нескольких последних поэтических поколений интермедиальность уже не является самоцелью. Многие автор:ки давно используют ее как естественный (и даже родной) язык, пластично подстраивающийся под конкретные задачи. С другой — поэзия, как будто по инерции, все еще остается замкнутой на себе самой. Например, поэтические чтения по большей части до сих пор проходят в традиционном формате «поэт:есса в тишине читает свои тексты со сцены», а основным носителем корпуса авторских текстов остается бумажная книга.
В «Хламе» мы проблематизируем экспертность с разных сторон: не только необязательно быть «профессионалами» в поэзии, чтобы писать поэтические тексты, но и необязательно быть профессионалами в музыке/перформансе/визуальных искусствах, чтобы включать их в свои поэтические практики.
Хочется надеяться, что «Хлам» задаст рамку (или ее отсутствие) для экспериментов и подвигнет автор:ок на то, чтобы впустить в поэзию звук, перформативность, визуальность, пространство.
КАТЯ КАМУШКИНА
В первом номере «Хлама» музыкальное — это не только способ вынести поэзию за ее собственные пределы или поговорить о музыке как об одном из доступных поэт:кам языке — нам также хотелось обратить внимание на музыку как на область исследований вне контекста литературы. Такая смена фокуса кажется нам предельно важной по нескольким причинам: во-первых, музыкальная критика в России если и существует, то только в связи с музыкальной журналистикой, но количество исследований музыки, особенно ее поп-культурной части, оставляет желать лучшего;
Мы задумывали «Хлам» как пространство радикальной демократии, позволяющее преодолеть бинарность оппозиции элитарной и популярной культур. Наша позиция нашла отражение в содержании номера: в разделе «Практика» опубликованы не только поэтические подборки актуальных автор:ок, избравших разные стратегии взаимодействия с аудиальным (прочитать об этом подробнее можно в обзорной статье Анны Нуждиной), но и мини-альбом мэшапов — жанра, обычно относимого к сугубо развлекательному контенту, но обладающего, по нашему мнению, не меньшей эстетической ценностью, чем любой другой материал на страницах литературных журналов. Таким же подходом мы руководствовались и при составлении раздела «Теория», ключевой задачей которого мне видится выстраивание онтологического равенства объектов гуманитарных исследований, ряд которых не может быть ограничен исключительно «серьезными» темами: так, в номере вы найдете тексты исследователь:ниц и поэт:ок про Славу КПСС и Scally Milano, «Ранеток» и t.A.T.u., «4 позиции Бруно» и The Shaggs. Я надеюсь, что, хотя наша совместная работа и не может преодолеть кризис последних лет, она станет одной из отправных точек к осмысленному разговору о том, как может выглядеть обновленная российская культура.
АРИНА ВОРОНЦОВА
С одной стороны, кажется, что для нескольких последних поэтических поколений интермедиальность уже не является самоцелью. Многие автор:ки давно используют ее как естественный (и даже родной) язык, пластично подстраивающийся под конкретные задачи. С другой — поэзия, как будто по инерции, все еще остается замкнутой на себе самой. Например, поэтические чтения по большей части до сих пор проходят в традиционном формате «поэт:есса в тишине читает свои тексты со сцены», а основным носителем корпуса авторских текстов остается бумажная книга.
В «Хламе» мы проблематизируем экспертность с разных сторон: не только необязательно быть «профессионалами» в поэзии, чтобы писать поэтические тексты, но и необязательно быть профессионалами в музыке/перформансе/визуальных искусствах, чтобы включать их в свои поэтические практики.
Хочется надеяться, что «Хлам» задаст рамку (или ее отсутствие) для экспериментов и подвигнет автор:ок на то, чтобы впустить в поэзию звук, перформативность, визуальность, пространство.
КАТЯ КАМУШКИНА
В первом номере «Хлама» музыкальное — это не только способ вынести поэзию за ее собственные пределы или поговорить о музыке как об одном из доступных поэт:кам языке — нам также хотелось обратить внимание на музыку как на область исследований вне контекста литературы. Такая смена фокуса кажется нам предельно важной по нескольким причинам: во-первых, музыкальная критика в России если и существует, то только в связи с музыкальной журналистикой, но количество исследований музыки, особенно ее поп-культурной части, оставляет желать лучшего;
во-вторых, возможно, путь к развитию гуманитарных исследований лежит именно в нахождении неочевидных пересечений между разными их областями. Раздел Теории в Хламе собирался с целью представить не только исследования музыки в литературе или литературы в музыке, но и исследования музыки как самоценного объекта.
Не менее важен и поэтический разговор о субкультуре и музыке — раздел Практики завершается панк-антологией «Панк не умер — просто он так пахнет». В каком-то смысле разница между актуальной левой поэзией и субкультурной тусовкой не такая уж и большая — и поэтому нам кажется важным обратить внимание на то, что поэзия в том числе может стремиться выполнить освободительную функцию или хотя бы запечатлеть исчезающие или уже исчезнувшие проблески свободы.
САША ГЛАЗКОВ
В некотором смысле даже удивительно, что аналогичных «Хламу» проектов не появилось раньше. «Воздух» заморожен, актуальная поэзия все больше отдаляется от академии (и даже от стихов как автономных сущностей), все меньше разделяет элитарное и массовое —перед нами идеальное время, чтобы создать журнал, чья главная задача — публиковать контркультуру и выводить вокруг нее широкое пространство для дискуссий. Но за последние два с половиной года чуда не случилось, а следящим за современной поэзией людям приходится и дальше наблюдать за укреплением неолиберальной реакционности в качестве главенствующего дискурса. Есть ощущение, что стоит попробовать пойти по другому пути, который и пытается обозначить новорожденный «Хлам».
Как можно заметить по текстам редактор:ок выше, кажд:ая из них видит главным в проекте что-то свое, и это свое может вполне разниться, обозначая широту потенциала «Хлама». Из важнейших качеств журнала для меня я бы выделил следующие:
1. Представлять все появляющиеся у нас голоса на равной основе;
2. Не ограничиваться рамками поэзии (но держаться в ее центре), обозначая сложность определения искусства в сегодняшнем интермедиальном мире;
3. Постоянно мутировать (и формально, и содержательно), чтобы находить новые способы говорить об актуальном и — собственно — замечать актуальное.
К третьему пункту примыкает тот факт, что у нас нет четкого плана на будущее журнала: конечно, мы не беспамятные номады и будем сохранять наши узнаваемые признаки, но сущностное развитие проекта скорее будет формироваться случайными идеями (и событиями вокруг) редакции, чем ограничениями по тематическим и форматным признакам. Мы стараемся внести больше веселья в литературу на разных уровнях (не только на уровне ее производства, но и на уровне ее публикации). С некоторым пафосом, но все же — мы развязываем маленькую войну против закоренелых режимов (около)поэтической мысли. Из-за их нынешнего доминирования наша позиция похожа скорее на партизанскую, а война — на герилью. Соглашаясь с остальными редактор:ками, я признаю, что ресурсов одного лишь «Хлама» едва ли хватит для основательных сдвигов в литературном сообществе, но — тем не менее — свободу данного проекта хочется использовать на полную.
Не менее важен и поэтический разговор о субкультуре и музыке — раздел Практики завершается панк-антологией «Панк не умер — просто он так пахнет». В каком-то смысле разница между актуальной левой поэзией и субкультурной тусовкой не такая уж и большая — и поэтому нам кажется важным обратить внимание на то, что поэзия в том числе может стремиться выполнить освободительную функцию или хотя бы запечатлеть исчезающие или уже исчезнувшие проблески свободы.
САША ГЛАЗКОВ
В некотором смысле даже удивительно, что аналогичных «Хламу» проектов не появилось раньше. «Воздух» заморожен, актуальная поэзия все больше отдаляется от академии (и даже от стихов как автономных сущностей), все меньше разделяет элитарное и массовое —перед нами идеальное время, чтобы создать журнал, чья главная задача — публиковать контркультуру и выводить вокруг нее широкое пространство для дискуссий. Но за последние два с половиной года чуда не случилось, а следящим за современной поэзией людям приходится и дальше наблюдать за укреплением неолиберальной реакционности в качестве главенствующего дискурса. Есть ощущение, что стоит попробовать пойти по другому пути, который и пытается обозначить новорожденный «Хлам».
Как можно заметить по текстам редактор:ок выше, кажд:ая из них видит главным в проекте что-то свое, и это свое может вполне разниться, обозначая широту потенциала «Хлама». Из важнейших качеств журнала для меня я бы выделил следующие:
1. Представлять все появляющиеся у нас голоса на равной основе;
2. Не ограничиваться рамками поэзии (но держаться в ее центре), обозначая сложность определения искусства в сегодняшнем интермедиальном мире;
3. Постоянно мутировать (и формально, и содержательно), чтобы находить новые способы говорить об актуальном и — собственно — замечать актуальное.
К третьему пункту примыкает тот факт, что у нас нет четкого плана на будущее журнала: конечно, мы не беспамятные номады и будем сохранять наши узнаваемые признаки, но сущностное развитие проекта скорее будет формироваться случайными идеями (и событиями вокруг) редакции, чем ограничениями по тематическим и форматным признакам. Мы стараемся внести больше веселья в литературу на разных уровнях (не только на уровне ее производства, но и на уровне ее публикации). С некоторым пафосом, но все же — мы развязываем маленькую войну против закоренелых режимов (около)поэтической мысли. Из-за их нынешнего доминирования наша позиция похожа скорее на партизанскую, а война — на герилью. Соглашаясь с остальными редактор:ками, я признаю, что ресурсов одного лишь «Хлама» едва ли хватит для основательных сдвигов в литературном сообществе, но — тем не менее — свободу данного проекта хочется использовать на полную.